«Если Женя — наша радость, то Ирина — счастье!»

«Мы счастливые — нам везет на хороших людей!» — почти в унисон утверждают супруги Светлана Степкина и Геннадий Мелешко. За 19 лет совместной жизни они в совершенстве освоили искусство не перебивать друг друга, но подхватывать фразу за фразой. А вместе с ним — умение не видеть вокруг зависти, злости и притягивать исключительно добро.

Судьбоносная встреча

Геннадий Михайлович из Бреста — в Пензу в 1965 году он приехал с мамой, которая соскучилась по родным местам. «Фонтана еще не было, зато я не вылезал из планетария, гулял по деревянным мостам и, стоя в лодке в фарватере Суры, вместе с друзьями наблюдал, как открывают «Росток», — улыбается глава семейства.
Светлана Владимировна — из Башмаковского района, но выросла в Пензе. Часто бывала на работе у мамы — та была кладовщиком на железной дороге — и у отца, занимавшего пост в строительном отделе «Гражданпроекта».
…К моменту первой и такой судьбоносной встречи он и она уже были вдовцами. И обоим идея нового брака казалась, мягко говоря, потешной. Тогда, в 1999 году, Светлана Степкина возглавляла Комсомольский парк, а Геннадий Михайлович обратился туда с просьбой сдать в аренду помещение для автомастерской.
«Где ваш директор?» — спросил он у замов. «Да где-то на территории кирпичи разгружает», — пожали плечами они. И мужчина понял: своеобразная эта Светлана Владимировна! По меньшей мере необычная.
В общем, так вышло, что и помещение для мастерской нашли, и… через полгода расписались. «У каждого из нас по сыну, — улыбается Светлана Владимировна. — Они поддержали наше решение. А мой Иван даже сказал: «Хороший. Надо брать!»

Беглянка Женя

Со временем супруги перевелись в Заречный — возглавили там молодежный центр «Ровесник». И вся их работа закрутилась вокруг подрастающего поколения: концерты, праздники, секции, спорт, педагогическая работа. Меж тем свои сыновья подрастали, приходилось их отпускать все дальше от себя, и на сердце саднило…
Вопрос приемных детей Мелешко­Степкины специально не обсуждали: говорят, что обе дочери сами их выбрали. «Женя — племянница моей подруги, а с мамой девочки мы делили комнату в общежитии во время учебы, — рассказывает Светлана Владимировна. — Когда выяснилось, что ее лишили родительских прав, ребенка хотела забрать как раз моя подруга. Но вскоре призналась, что не справляется, и попросила нас взять девочку к себе».
Когда Женечку привезли из никольского детдома, она любого, кто погладит ее по голове, называла мамой. Несколько раз убегала — вокруг ведь столько интересного! Соседей предупредили: если увидите беглянку, то знайте, куда вернуть. Будет попрошайничать — простите ей это. В четыре года девочка весила 11 килограммов, не знала, как держать ложку. Не поняла пирожные, признала лишь чупа­чупсы…
Скоро маленькая бойкая блондинка стала «дочерью полка» — ее полюбила вся округа. А она постоянно приводила в дом найденышей — кутят и котят. Через несколько лет и дети стали ночевать под гостеприимной крышей. «Ребятишки из неблагополучных семей жили у нас по нескольку дней, — рассказывает мама Света. — Дочка приводила их из лучших побуждений — накормить, помыть, дать поспать на чистом белье. Ну а нам приходилось сообщать об этих детях в соцслужбы. И в итоге их горе­родителей лишали прав…»
Однажды Евгеша (так зовет девочку любимый папа) сказала, что хочет увидеть родную маму. Та, по меткому выражению Геннадия Михайловича, «была в затяжном творческом отпуске» — бродяжничала где-то в Никольске. Приемные родители добросовестно навели справки, обрисовали Жене ситуацию, завели машину. Но дочка все поняла и покачала головой: «Не поедем…»
И старший брат, и сестра Жени учились в коррекционных классах. А она ходит в самую обычную школу, успешно занималась танцами, а теперь полюбила фольклор. Выросла в 13-летнюю красавицу и уже ходила на первое свидание. Родители и об этом рассказывают с гордостью.

«Только в дом инвалидов!»

Шестилетнюю Ирину приемные родители тоже не выбирали. Но теперь не представляют на ее месте другую девочку, которую, собственно, поначалу и хотели удочерить. «Дочь моей подруги устроилась на работу в арбековский детский дом, — вспоминает Светлана Владимировна. — И как-то рассказала про девочку, которую уже трижды возвращали обратно в казенные стены — три пары приемных родителей не смогли с ней справиться! В отместку ребенок с искалеченной судьбой и психикой резал шторы и кромсал одежду…»
«Надо спасать!» — решили муж и жена. Подготовили документы. Но выяснилось, что девочку уже опять кому-то отдали. «Зато есть другая, от нее вообще в роддоме отказались, — сказал директор. — У нее ринолалия — расщелина верхнего неба. Почти отсутствует мимика и речь. Если не взять в семью, то Ирина всю жизнь проведет в доме инвалидов где-нибудь в глуши». Последняя фраза сопровождалась ну очень выразительным взглядом.
«Трудно изменить мир, но реально изменить его для одного отдельного взятого ребенка», — объясняют свое решение супруги.
Осматривая девочку, невролог в детской поликлинике была немногословна. Лишь распухала медкарточка — добавлялись все новые и новые диагнозы, о которых при выписке из детдома умолчали…
Когда родители привели Ирину к этому же врачу через год, та потеряла дар речи: ребенок говорил, успешно проходил нужные тесты и… улыбался! «Н­да, — протянула медработник. — А ведь мы были уверены, что вы взяли ТАКОГО ребенка из-за денег. Но теперь понятно, КАК мы все ошибались».

Первая «рыбка»

Подробности о социализации Иры Светлана Владимировна выдает мне дозированно. И это правильно. Шестилетний ребенок, выросший под казенным колпаком, орал от ужаса при виде кошки или собаки: приходилось постепенно знакомить ее с многочисленными хвостатыми обитателями дома и двора.
На каждом шагу Ирина открывала для себя миллионы новых вещей и вкусов. «Можно?» — спрашивала она, тыча пальчиком в соль, сахар, сырую картошку, лук… Получив разрешение, пробовала все подряд — так происходило знакомство с нормальным миром, где ингредиенты существуют по отдельности, а не сразу в виде столовского супа или рагу.
Однажды Ира покусала воспитательницу в детском саду. Да так, что та уволилась. Зато на ее место пришел педагог с призванием — и ключик к особенной девочке был найден. Теперь она обожает собак, а еще на свете не сыщешь лучшей няньки для внуков Светланы Владимировны и Геннадия Михайловича. Девчушка гладит малыша, и тот моментально засыпает…
«Если Женя — наша радость, то Ирина — счастье», — признаются родители, которым так хочется поставить прижизненный памятник. И желательно сразу в золоте или платине.
Сейчас Ирина учится в спецшколе. Круглая отличница умудряется совмещать успешную учебу со стахановскими тренировками по плаванию — по 3—6 часов в день. Под вечер от усталости засыпает уже в отцовской машине, не доехав до дома.
В 11 лет девочка имеет третий взрослый разряд, является пятой в России по кроллю и седьмой — по плаванию на спине (среди лиц с интеллектуальными нарушениями). А на соревнованиях часто возглавляет пьедестал. При этом на ступеньках с цифрами 2 и 3 стоят 20-летние пловчихи! А еще Ирина стала первой «рыбкой», которая представляла Пензенскую область на специальной Олимпиаде.
«Такие дети — как узкий тоннель: их не отвлекает всякое лишнее и наносное, и они уверенно идут к цели, — считает мама, перебирая медали Ирины. — Сейчас дочку готовят на всероссийские соревнования. Мы очень надеемся, что в дальнейшем она станет помощником тренера».

Взрослый должен быть сильным

Каждый день главы семейства расписан по минутам — развезти детей по школам, забрать оттуда, одну дочку доставить в студию, другую на тренировку, в промежутке хлебнуть чайку, и снова в дорогу. При этом и большое домохозяйство никто не отменял. Вы бы смогли такое выдержать в 68 лет? А Геннадию Михайловичу даже задуматься некогда о том, что бывает тяжело.
«Впрочем, был у нас период, когда чуть мир не рухнул, — признается он. — Жена внезапно заболела — все тело отказало. Врачи никак не могли поставить диагноз, а Света была уже на волоске от смерти. Оказалось — миелит, второй случай за всю историю пензенской медицины…»
26 дней женщина находилась в коме, а ее мужу говорили: «Или в морг отсюда ее повезешь, или 2,5 года она будет лежачей».
Геннадий Михайлович поднял на уши всех — в том числе и друзей­родственников в других странах. Нужное редкое лекарство нашлось, а у кровати любимой мужчина дежурил днями и ночами. Войдя в положение, соседи сами предложили возить Женю и Ирину по школам и кружкам, готовили им поесть, помогали с уроками.
…На 27 день Светлана Владимировна открыла глаза. Геннадий своими руками сварил специальную кровать, на которой жене было удобнее лежать, переворачивал ее, делал с ней гимнастику, кормил с ложечки. Девочки были постоянно на подхвате. И любовь сотворила чудеса: первый шаг мама сделала уже через полгода вопреки врачебным прогнозам.
«Взрослый человек должен быть сильным, — рассуждает неунывающая Светлана Степкина. — Если появляется проблема, некогда сетовать, надо что-то делать! Нас многие считают чудаками, но ведь это от слова «чудо». И я искренне не понимаю родителей, которые говорят, что дети их не слушаются. Если ты честный и справедливый по отношению к ребенку, доверяешь ему, то с чего бы ему вести себя назло?»

Если вместе — ничего не страшно!

Для хороших людей дверь этого дома всегда открыта. Любой день рождения — это пир на весь мир с шарадами, конкурсами и подарками. А если давненько никакого праздника не было, можно его придумать — например, отметить последний день лета пикником во дворе. Хочется приключений — семья отправляется на машине в поход с палатками или даже на Черное море. «У нас и параплан есть, — улыбается глава семьи. — Из­за всей этой истории с болезнью Светланы давно его не доставали, но лето не за горами!»
А дом меж тем полон и других чудес. В гаражах — машины, которые Геннадий Михайлович возвращает к жизни. Вот спасенный от гибели на свалке «Плимут» 1996 года. А вот красавчик «Москвич­403», который в Союзе выпускали всего 2,5 года — эту модель даже активно рекламировали в Европе.
В отдельной комнате — выставка старинных швейных машинок. Три десятка «Зингеров», «Тул» и иже с ними собиратели покупали, находили на развалинах домов или принимали в дар. Кровать, зеркало и огромный кухонный буфет с коваными латунными гвоздями — военные трофеи. Их дед и бабушка Светланы Владимировны привезли из Германии. «Счастлив тот, кто счастлив дома» — вышивка с такой надписью висит на этой гостеприимной кухне как символ лада. И рецепт его прост: радостные мелочи, ценность каждой минуты и искренние объятья. Если вместе — ничего не страшно!

Ксения ВДОВИКИНА, фото автора