20 мая у бывшего губернатора Пензенской области Ивана Белозерцева, который обвиняется в получении взятки, заканчивается срок ареста. Это значит, что на этой неделе ему в очередной раз будет избираться мера пресечения. Сейчас Белозерцев находится в следственном изоляторе «Матросская тишина» в Москве.
Помимо него арестованы глава группы фармацевтических компаний Борис Шпигель и его супруга, директор компании «Фармация» Антон Колосков, а также водитель представительства Пензенской области при Правительстве РФ Геннадий Марков и замдиректора представительства Федор Федотов (родной брат супруги Белозерцева). Они обвиняются в даче взятки и в посредничестве во взяточничестве.
18 мая суд рассмотрит ходатайство о продлении ареста всем фигурантам дела до 20 августа.
Об условиях пребывания в СИЗО эксглавы региона, сложностях работы защиты в пандемию и фактах, которые пытаются переиначить некоторые столичные СМИ, в эксклюзивном интервью «МЛ» рассказал известный пензенский адвокат, защитник Белозерцева Алексей Шуварин. Перед началом беседы он напомнил, что адвокатам обвиняемых по этому громкому делу Следственный комитет России запретил разглашать данные следствия.
— Алексей Николаевич, есть мнение, что подписка о неразглашении данных следствия — это один из способов нейтрализовать адвоката как оппонента…
— Подписка о неразглашении данных следствия практикуется, но используется не во всех случаях. У следователя есть такое право, и такова тактика расследования именно этого уголовного дела. По всей видимости, в СК РФ посчитали, что такие подписки нужны, чтобы не было утечки информации.
У меня эту подписку взяли буквально в день задержания Ивана Белозерцева. Сейчас я как защитник не имею права разглашать тайну следствия — информацию и сведения из документов по делу, о которых мне становится известно.
— Эта неделя для адвокатов и их подзащитных обещает стать особенно неспокойной. Вы будете добиваться того, чтобы Белозерцева отпустили из‑под стражи?
— Мера пресечения в виде заключения под стражу избрана до 20 мая 2021 года. За несколько суток до этого срока следователи обратились в суд с ходатайством о продлении действующей меры пресечения.
Что же касается заключения под стражу, то я с практической и юридической точек зрения не вижу оснований для избрания столь суровой меры пресечения. Цели, которые преследуются, ясны — чтобы не скрылся от следствия, чтобы не воздействовал на других участников уголовного дела. Но эти цели могут быть достигнуты более гуманными способами. Например, такой мерой пресечения, как домашний арест.
Он также исключает общение с кем бы то ни было и возможность скрыться. Обвиняемый все равно будет находиться под контролем Федеральной службы исполнения наказаний.
Считаю, что заключение под стражу — крайняя мера. Понятно, что Белозерцев обвиняется в совершении тяжкого преступления, но оно не связано с преступлениями против личности. Кроме того, если подходить к этому вопросу с точки зрения государства, то домашний арест будет обходиться бюджету намного дешевле.
— Есть ли у Белозерцева возможность видеться с родственниками в «Матросской тишине»?
— Все посещения и свидания в СИЗО «Матросская тишина» возможны только с разрешения следователя, в производстве которого находится уголовное дело. Такого разрешения следователь не выдавал. Поэтому пока никаких свиданий не разрешено и видеться с родственниками мой подзащитный не может.
Но родственники имеют возможность делать передачи. В «Матросской тишине», как и в других следственных изоляторах, для этого установлен порядок и действует пункт приема передач.
— А как проходят встречи с адвокатом? Чьи разрешения требуются?
— В соответствии с Уголовнопроцессуальным кодексом РФ лицо, содержащееся под стражей, имеет право на свидания с адвокатом наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности.
Несмотря на это, коррективы в порядок встреч адвокатов с подзащитными внесла пандемия коронавирусной инфекции. В прошлом году, когда она только начиналась, в следственном изоляторе «Матросская тишина» была введена электронная запись и электронная очередь. Она действует и сейчас. Именно из‑за противоэпидемических мер, чтобы состоялась не ограниченная по времени встреча с адвокатом, на которого у обвиняемого есть право в соответствии с УПК РФ, нужно ждать одиндва месяца.
Как альтернатива — экспресссвидания с адвокатом по 20 минут, которые разрешены без регистрации в электронной очереди. Этим и приходится пользоваться!
— Когда вы видели своего подзащитного последний раз? Каково его состояние здоровья?
— Мы виделись перед майскими праздниками, обсуждали практические вопросы, связанные с материалами уголовного дела. Состояние Ивана Белозерцева удовлетворительное, на здоровье он не жаловался. Насколько мне известно, за медицинской помощью в СИЗО не обращался.
Иван Александрович по‑прежнему интересуется положением дел в Пензе, в области. Это неудивительно, ведь он достаточно длительное время был должностным лицом — возглавлял Пензенскую городскую Думу, Законодательное Собрание, затем область. Кстати, он имеет возможность смотреть новости — в следственном изоляторе есть телевизор.
— Некоторые федеральные СМИ писали, что эксгубернатор Пензенской области признал свою вину. Борису Шпигелю тоже вкладывали в уста громкие заявления.
— Это не соответствует действительности. Никаких признательных показаний не было! Более того, Белозерцев считает, что не совершал никаких действий в интересах Шпигеля и его компании. Он, конечно, понимает, в чем его обвиняют, но не понимает, на чем это основано.
Насколько мне известно, Борис Шпигель вообще никаких показаний не дает в соответствии со статьей 51 Конституции РФ. Она гласит, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своих близких родственников.
Что же касается заявлений в федеральной прессе, то это слова, вырванные из контекста. 22 марта, когда избиралась мера пресечения в Басманном районном суде Москвы, СМИ вообще не пустили из‑за ограничительных мер, связанных с пандемией коронавирусной инфекции. Протокольные съемки делала только прессслужба суда.
На апелляцию СМИ пустили, но разрешили делать только аудиозапись. Ивана Александровича в зале судебного заседания не было, он участвовал в заседании по видеоконференцсвязи, которую организовали из СИЗО. Когда суд к нему обращался, он отвечал однозначно — согласен или не согласен, высказывал свое мнение. Но именно после этого вышли новости, что Белозерцев признал свою вину.
— Чем сложно это дело для вас как адвоката?
— Это уголовное дело сложно в техническом плане. Оно возбуждено следователями Следственного комитета России, который находится в столице. Там и проводятся процессуальные действия. А вот участники уголовного судопроизводства — свидетели, понятые — в подавляющем большинстве в Пензе. Следователи, чтобы допросить кого‑то, едут в Пензу. А адвокаты, например, чтобы ознакомиться с экспертизой, наоборот — в Москву.
Кстати, по делу назначено несколько экспертиз, все они будут проводиться в Москве. Столичные коллеги говорят, что с учетом загруженности московских экспертных учреждений все это будет небыстро. Процедура может оказаться длительной.
— Многие адвокаты не берутся за дела, в которых фигурируют имена высокопоставленных чиновников, считая их изначально проигрышными. В чем вы видите свою задачу?
— Задача любого адвоката — выполнить исчерпывающий комплекс действий, чтобы защитить человека. Адвокату запрещено занимать позицию, противоположную позиции его подзащитного. И если он настаивает на определенных обстоятельствах, то я как адвокат не могу сказать, что он неправ.
Кодекс профессиональной этики адвоката предписывает мне честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством средствами. Вот в этом и есть моя задача.
Юлия Измайлова
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
