«В нашем городе есть множество потаенных местечек. Попробуйте остановиться, заглянуть в любой дворик — поверьте, найдете много удивительного!» — уверена художница Юлия Ланкова.
— Юлия, вы рисовали с самого детства?
— Да, я окончила художественную школу, а затем в Пензенском строительном институте на архитектурном факультете меня ждали шесть лет творчества! Далее я освоила графические программы и работала дизайнером в рекламном агентстве.
— Обожаю пробовать все неожиданное: например, создаю картины с помощью обычного пластилина. Масло, акварель, акрил, восковые мелки, пастель — все это тоже прошло через мои эксперименты.
— Какая ваша любимая натура?
— Больше всего люблю изображать Пензу! Делая зарисовки, углубляюсь в краеведение. Например, не все знают, что по Пензе ходил трамвай. Оказывается, в 1930 году рабочие нашего велозавода подали письменную жалобу в Москву — сетовали, что им каждый день сложно добираться до предприятия, а опаздывать негоже. Поэтому через пять лет в городе построили и запустили единственную и неповторимую трамвайную линию — от драмтеатра до Заводского района.
Правда, из-за крутых виражей и злого рока трамвайные вагоны переворачивались. Заводчане вновь послали депешу в столицу — теперь уже с просьбой закрыть проклятую дорогу, и в 1937 году пензенским трамваям сказали «нет» навсегда. Но я, опираясь на снимки того времени, создала сюжеты и на эту тему.
— Свойственна ли живописным работам некая мистика? Вы замечали такое?
— Я наблюдала, как картины меняют судьбу. Например, однажды из-под моей кисти вдруг сама собой вышла танцовщица фламенко. А затем проснулся жгучий интерес к этому страстному танцу. На ту пору в Пензе еще не было ни одной такой школы, поэтому я самостоятельно освоила это искусство и начала преподавать его. А заодно и выучила испанский язык.
Много раз ездила на учебу в Севилью (именно там находится «сердце» фламенко), брала уроки у испанских педагогов и лучших российских танцовщиц. Потом открыла в Пензе ателье по пошиву юбок для фламенко: у нас даже китайцы заказывают такие сценические костюмы.
— Чем вы увлекаетесь помимо живописи и танцев?
— Страсть к фламенко, дизайну костюмов и архитектурное прошлое породили во мне горячую любовь к старинным вещам: винтажная посуда и антикварные предметы интерьера помогают мне углубиться в познание ушедшей эпохи, лучше понять свой исторический код и саму себя.
— Можете рассказать о самой потрясающей антикварной находке?
— Однажды я зашла в антикварную лавку в Пензе. Выбрала там чайную пару. «Это кузнецовский фарфор, 1918 год! — поведал продавец. — А клейма нет, потому что после революции царский герб нехорошо было ставить на чашку, а свой еще не придумали».
Но я усомнилась: не могли эту чайную пару сделать в 1918 году. Вы только представьте, какая в тот момент в стране была разруха. Да и не поверила я, что мастера прямо так сразу взяли и выдали новой власти все секреты имперского фарфора — они передавались из уст в уста только проверенным людям.
Мы с мужем месяц (!) перелопачивали Интернет и наконец обнаружили такую же чайную пару с достоверной информацией о ее принадлежности фабрике англичанина Франца Яковлевича Гарднера. Это производство в 1891 году купил Кузнецов, но еще год, ожидая бумаги на собственность, клейма на посуду не ставил. И моя чайная пара была выпущена именно в этот короткий промежуток!
Кстати, я купила такую же чайную пару для своей подруги из другого города. Теперь у нас фарфоровая кармическая связь: мы, не сговариваясь, достаем эти чашки в определенные моменты, пьем из них чай, а затем делимся друг с другом мыслями, которые, как оказывается, всегда сходятся. Вот такая магия!
Ксения Ивановская.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
